Самолёт уже терял высоту, но пассажирам об этом знать было не положено. На борту в салоне эконом класса находились молодые люди, дети и старики, но пожилых людей было больше. Стюардессы уже не разносили напитки и горячие обеды по причине экономии, но зато по местной связи пассажирам разрешалось отстегнуть привязные ремни безопасности, сообщалось о температуре за бортом, и голос человека из кабины самолёта был безупречно спокойный, уверенный и добрый. Ещё внизу были облака, вверху сияло солнце, но запасы топлива стремительно сокращались, автоматика выходила из строя, переход на ручное управление не помогал. В кабине пилотов за штурвалом был сам командир корабля. Команда особо не паниковала, у каждого была возможность катапультирования. В первом классе находилось около восьми десятков миллиардеров, разбавленных миллионерами и крупными государственными чиновниками. У пассажиров первого класса салон всегда отличала королевская роскошь — золотое шитье, бархат, кожа, мраморные панели или отделка кресел дорогими породами дерева. Были и душевые кабины, и отдельные зоны отдыха с изысканными напитками по специальному ресторанному меню. У каждого пассажира этого класса был доступ к личной развлекательной системе с сенсорным экраном и скоростным доступом в интернет.
Вот этот интернет, чтоб его, портил настроение элите, сообщая всему миру про их офшоры, связи с самым отмороженным криминалом. Утешали лишь новые возможности сверхобогащения, и это успокаивало и внушало уверенность в безопасности полёта. В пилотской кабине находились люди, отвечающие за настроение пассажиров всех классов, начиная с первого, затем бизнес-класса и заканчивая экономным. Все разговоры с пассажирских мест прослушивались, анализировались и после специальной обработки поступали к командиру корабля. Ответственные за такую информацию чутко улавливали настроение главного и старались подавать услышанное с мест под нужным углом и в позитивном ключе.
Экипаж самолёта с названием на борту "Россия" реально оценивал опасную ситуацию, грозящую падением в случае отказа двигателей, отсутствия ближайшего запасного аэродрома. В качестве вариантов выхода из неминуемого пике рассматривались возможности для выравнивания курса корабля. Самые рьяные высказывались за серьезные деньги вернуть Японии Курилы. "Торгануть" с Китаем дальневосточными землями, Забайкальем (речь уже не об аренде, а сдаче территорий), отдать им всю Восточную Сибирь, потом — Западную, вплоть до Урала. А на европейской территории постепенно поднимать вышки с "колючкой", используя на полную мощь силы национальной, или иначе — Российской гвардии, вооружив её до зубов и даже до бровей.
Другая часть экипажа корабля предлагала повышение налогов с пассажиров бизнес- и эконом классов, повышение пенсионного возраста, урезание пенсий и зарплат бюджетников, то есть не бояться сделать основной массе населения больно. Объясняя это тем, что народец в стране терпелив, как нигде. Единственная оговорка была проделать всё это после президентских выборов, подстраховавшись на всякий случай от всплесков недовольства на фоне всеобщего одобрения действий командира лайнера.
Оптимальным вариантом длительного полёта с небольшим креном являлась коррумпированная власть, опирающаяся на военных сверху и на базар в самом низу, зависящая от власти экономика — в середине и наверху. Достаточно высокий уровень изоляции, достаточно низкий уровень ВВП на человека, милитаризированное сознание, высокий уровень преступности, полунезависимые куски территорий, где действуют свои законы, масштабная коррупция и отсутствие защиты прав человека, а тем более инвесторов и так далее. Продолжение разрушения медицины, науки, образования — как само собой разумеющееся, потому что здоровые и умные могут захотеть поменять курс корабля.
Ненавязчиво, мягонько, как мелодичный художественный свист звучала тема о нужности и полезности пресловутой коррупции, объясняя, что в конечном итоге большая часть коррупции уходит в потребление населения. Коррупционер тратит деньги на учителей для ребенка, на прислугу, на водителей, на рестораны, на хорошие машины, на красивый дом, и все это производится людьми внутри страны. То есть коррупция — тоже форма экономики, вернее, форма экономического функционирования. В этом смысле бюджет и государство очень мало что могут сделать с коррупцией сейчас, потому что коррупция — это не досадное явление, а основа и структура всего государства. Уберите коррупцию — и у вас не будут функционировать региональные администрации, не будет функционировать силовой аппарат, не будет функционировать сама власть, не будет функционировать система стимулирования, система принятия решений, и как вы будете в этой ситуации жить? Отмените олигархов, и кто на их место придет, кто будет работать? К тому же борьба с коррупцией раскачивает весь корабль, и это опасно для всех пассажиров.
Если поговорить с людьми, далёкими от политики и чиновничьей элиты, мы узнаем, что чувствует рядовой гражданин из сельского поселения за Уралом, работающий водителем "Скорой помощи" в селе Мостовском: "Что чувствую? Страх потерять работу, здоровье, жизнь. Страх, что начнётся однажды большая война. И этот страх уже сидит подспудно в каждом из нас. Но я считаю, что так не должно быть, страх не может быть во главе всего и в голове у каждого. Сегодня власть играет мускулами и сжимает кулаки, чтобы запугать несогласных с нею или начинающих самостоятельно думать без подсказки телеящиков. Чуть раньше использовали "Нашистов", потом НОДистов или ряженых казачков. Власть запрещает ввозить в страну лекарства, давит тракторами продукты питания, придумывает различные ограничения и запрещающие законы, уже судят за посты в интернете. И делает она это только потому, что тоже боится. Боится своего народа. А мы хотим работать, просто жить, растить детей и не бояться".
Сельский житель, пенсионер из Варгашинского района Зауралья Алексей Иванов говорит: "Вы знаете, нас, членов избирательных комиссий, на днях собирало районное начальство. Знакомили с новыми правилами будущих выборов в Государственную Думу. Это ладно, ознакомили и хорошо. Только слово дали женщине, которая пришла вместе с председателем ТИК, одна из замов главы района. Она призвала всех нас активно включиться в предварительное голосование кандидатов от партии власти и повести за собой людей. То есть, по сути, игнорируя то, что все мы от разных партий, я лично от КПРФ. После этого нас распустили, но мне удалось на выходе вслух сказать, что я думаю по этому поводу, процитировав Навального. Видите ли, нам, членам избиркомов, нельзя выражать своё мнение только после официального объявления избирательной кампании, а до этого — пожалуйста. На их месте, если бы бонзы от власти были чуть- чуть честнее, им нужно бы уже сейчас говорить о своей программе, предусматривающей повышение налогов, повышение возраста выхода на пенсию, оптимизации сельских школ и больниц, увеличения числа безработных. Вместо этого, не стесняясь, они обсуждают: до выборов повышать налоги нельзя, иначе народ не проголосует, поэтому пусть сначала проголосует, а потом мы его заставим платить".
Виктор Самойлов занимается изготовлением срубов для бань в Тюменской области. Живёт он в селе Банниково на берегу реки Ишим. Говорит, улыбаясь: "Раз уж я живу в Банниково, сам бог велел строить бани. Люди с деньгами покупают. Своя банька это вам не ванна с душем, а здоровье для души и тела. Значит, интересуетесь, что я думаю по поводу нашей жизни сегодня? Ну, мы тут, в нашей области, ещё можем как-то жить, пусть не шикарно, но на хлеб с маргарином хватает. Это ведь не Курганская область, с которой молодые люди бегут туда, где есть работа. У меня нет претензий к власти на местах, а вот то, чем занимаются в столице, меня удивляет. Вот вы назовите мне хотя бы один добрый Закон за последние пятнадцать лет, чтобы этот Закон защищал мои интересы, разрешал мне хотя бы что-то. Нет таких законов, или я их не могу вспомнить. Только запрещающие. Вот недавно узнал про какую-то национальную гвардию, или Российскую гвардию, ладом не понял название. Но понял, что это что-то ближе к жандармерии. Оказывается, эти новые военные могут спокойно застрелить меня, мою семью, если мы проявим своё несогласие с властями. Это как, нормально? Да, ещё я считаю очень опасным враньё. Меня с детства учили, что врать нехорошо, а нынче и с экранов и по радио и в газетах ежедневно слышишь, видишь, читаешь ложь. Некоторые верят, иные нет, остальные не обращают внимания, будто так и надо. Я не буду приводить факты, в наше время это опасно, да вы и сами, небось, их знаете. Только, если однажды нам станут говорить и показывать настоящую правду, никто уже не поверит".
